Сегодня модно ругать современную еду: мол, сплошная химия – удобрения, усилители вкуса, консерванты… То ли дело раньше – исключительно натуральный продукт, экологичный и безопасный. Насчет натуральности спорить не станем. Но вот безопасность…
23 июня 1915 года крестьянин села Троицкие Дубровки Ардатовского уезда, в то время входившего в состав Симбирской губернии, Спиридон Кузьмич Фирсов привез с ярмарки копченую рыбу. Ее тот час подали на стол, за которым собрались сам хозяин, его сын Федор с женой Анастасией Фадеевной, а также их работник Григорий Дементьевич Баканов.
Однако радость от вкусной трапезы оказалась недолгой, поскольку всех ее участников вдруг стало тошнить и рвать, а нутро будто ножами резало. «Скорой помощи» в то время еще не придумали, поэтому, превозмогая боль и слабость, в Ардатов, в земскую больницу, семейство отправилось своим ходом. Осмотрев их, доктор Ольга Ивановна Богоявленская диагностировала у всех пострадавших отравление рыбным ядом. Спасти удалось не всех – глава семейства Спиридон Фирсов через четыре дня умер.
Началось следствие, в ходе которого выяснилось, что злополучную рыбу покойный купил на ярмарке в селе Знаменском у рыботорговца Калинкина. Непосредственным свидетелем этого оказался полицейский урядник Бушуев, который, глядя на Фирсова, тоже хотел было прикупить рыбки, но его настоятельно отговорил… сам торговец. По словам свидетеля, товар у Калинкина был копченый, аппетитного желтовато-коричневого цвета, но покрыт каким-то странным налетом наподобие ржавчины. Однако в тот момент значения этому урядник не придал.
Слова урядника подтвердили и другие покупали. Например, некто Чекушкин тоже сообщил, что рыба у Калинкина была покрыта черной «ржавчиной». А братья Нестор и Фрол Чариковы добавили, что она к тому же «была тухлая и нехорошая», так что, прежде, чем есть, они ее как следует вымыли и сварили.
Правда, другой свидетель – Шокуров, утверждал, что тоже покупал рыбу у Калинкина, но, ни с ним, ни с кем из его домашних ничего не случилось.
Выяснилось также, что свой товар Калинкин покупал в Астрахани еще за два месяца до случившегося, и в тот момент он был вполне доброкачественной. Но вот что с ним стало потом…
В ходе следствия выяснилось также, что Спиридон Фирсов был не единственной и не первой жертвой недобросовестного торговца. Еще 7 июня того же года у Калинкина «отоварился» тухлой рыбой Нестор Андреевич Горшков. В результате он сам и один из его сыновей Фрол захворали, а другой сын – Максим и дочь Анна Ведяева – умерли.
По заключению Врачебного Отделения Симбирского губернского правления, смерть потерпевших «последовала от рыбного яда, образовавшегося в съеденной ими рыбе от гнилостного ея разложения…».
Публичное заседание Симбирского Окружного Суда по Уголовному Отделению без участия присяжных под председательством Д.Т. Сушкова, в составе членов суда С.М. Сахарова и Ю.Э. Эйхлер началось в 11 часов 53 минуты 2 ноября 1916 года. Обвинение поддерживал товарищ прокурора Н.В. Варенцов. Защитника у подсудимого не было, а сам он до вынесения приговора находился на свободе.
Как на следствии, так и входе процесса Никита Григорьев Калинкин 49 лет, крестьянин села Атяшева той же волости Ардатовского уезда Симбирской губернии виновным себя не признал. Он утверждал, что, продавая Горшкову малосольную севрюгу, был уверен в том, что она хорошая. А что касается ярмарки в Знаменском 23 июня, то в тот день у него никакой копченой рыбы не было, а были лишь сазаны, судаки и икра. Следовательно, Фирсов купил рыбу не у него.
Однако допрошенные в суде под присягой свидетели все эти утверждения подсудимого опровергли.
Приговор состоялся в тот же день. Калинкин был признан виновным и приговорен к трем месяцам тюремного заключения. Кроме того, суд постановил подвергнуть подсудимого церковному покаянию по усмотрению его духовного начальства и воспретить ему навсегда торговлю съестными припасами.
Адвокат подсудимого присяжный поверенный С.А. Кобылинский обжаловал этот приговор в Казанскую судебную палату, считая, что обвинение не доказано. И 2 февраля 1917 года та снизила наказание осужденному с трех до двух месяцев ареста, который он должен был отбывать при полиции.
Однако вскоре не стало ни полиции, ни суда, ни прежнего государства.
ГАУО Ф. 1, оп.98, д. 48
Владимир Миронов
«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 7 (продолжение)
События, 18.6.1937